Найдите возможности, которые подходят именно вам, чтобы продолжить образование за пределами вашей родной страны.
© 2025 Freedom Degree
Freedom Degree, Inc. является некоммерческой организацией 501(c)(3). © 2025 | Powered by Strapi
Найдите возможности, которые подходят именно вам, чтобы продолжить образование за пределами вашей родной страны.
© 2025 Freedom Degree
Freedom Degree, Inc. является некоммерческой организацией 501(c)(3). © 2025 | Powered by Strapi
23 сент. 2024 г.
Виктор Горбатов, соучредитель "Свободного университета", рассказывает о крупнейшей в России альтернативной образовательной платформе, созданной бывшими профессорами Высшей школы экономики (НИУ ВШЭ) в изгнании.
«Свободный университет» основан в 2020 году группой бывших преподавателей Высшей школы экономики (ВШЭ). Из «Вышки» академиков уволили по причине разногласий с администрацией, прежде всего – их политической позиции и нежелания соглашаться с цензурой в образовании.
Сейчас, в 2024 году можно уверенно сказать, что проект стал крупнейшей альтернативной образовательной платформой на русском языке. Своими главными ценностями в «Свободном» все еще считают академическую свободу и независимость.
Здравствуйте, Владимир. Да, все верно, я со-основатель «Свободного Университета», другой аффилиации у меня нет. Кроме того, я независимый исследователь, логик, тренер по критическому мышлению.
Работаю не только в академическом образовании, но и в неформальном – занимаюсь популяризацией логической науки и прокачкой софт-скиллов. Мне очень нравится всем этим заниматься. Вообще, я преподаю логику уже больше 25 лет. Когда-то преподавал в ВШЭ, а теперь вот уже пятый год в «Свободном».
Вы знаете, в 2020 году все это выглядело как авантюра. Несколько человек, уволенных из «Высшей школы экономики», подумали: ну зачем нам администрация, зачем нам условный Кузьминов? Тем студентам, которые не хотят с нами расставаться, мы можем сами предложить собственные курсы. Я хочу сказать, действительно было большое вдохновение, был энтузиазм, это было здорово. А почему нет? Хуже не будет. Попробуем, чем черт не шутит!
Если честно, мы понимали, что проект может быстро взлететь и быстро угаснуть, как многие другие подобные инициативы. Все обстоятельства и действия российских властей вроде бы вели к тому, что мы уже миллион раз должны были закрыться. Но нет, «Свободный университет» разменял уже пятый год, проводит девятый набор. Курсов не стало меньше –– их стало больше, как и студентов. Во время первого набора мы подумали, что все это происходит из-за громкого инфоповода, то есть нашего увольнения из «Вышки». Но нет, оказалось, что в наших курсах люди заинтересованы, они кому-то реально нужны.
Вот конкретно на наш с Юлей курс по логике аргументации мы сразу получили сотни заявок, по-моему, 500 или даже 600, и это был удивительный конкурс, понимаете? Нам пришлось провести много времени, чтобы рассортировать эти заявки, написать всем ответные письма. Тем, кого мы не смогли принять на первый поток, мы старались подсказать другие бесплатные варианты и курсы, чтобы помочь людям получить знания.
Для нас было очень важно само ощущение, что вот есть абитуриенты, заинтересованные в знаниях, а с другой стороны есть преподаватели, которые готовы бесплатно эти хорошие знания отдавать, делиться своими навыками. И все, и не нужна никакая административная прослойка. Это вообще не про личные интересы, это про то, что мы можем помогать друг другу, можем вместе делать независимое образование. Курсы «Свободного» –– просто подтверждение того факта, что это возможно.
Важно сказать, что в «Свободном» сооснователи не превращаются в бронзовые начальственные фигуры. Вот этого совсем нет. В данный момент я возглавляю Цех философии и религиоведения. Вхожу в ученый совет. Кстати говоря, пусть вас не пугают слова «факультеты, школы, цеха» –– как назвать себя каждое подразделение решает самостоятельно, поэтому такой плюрализм названий. Где-то господствует коллегиальный дух, дух вольного сотрудничества – там коллеги предпочитают себя называть цехом, корпорацией в средневековом смысле; где-то процветает более академический дух - там люди предпочитают называть себя факультетом.
Но в целом, у нас в Свободном все решается непосредственно на уровне этих подразделений. Главное самоуправление остается там. Конечно, проект тоже нужно как-то администрировать, вы правы. Давайте я вам расскажу вещь, которая для меня стала открытием.
Мы действительно все вышли из больших, известных университетов и привыкли к очень бюрократическому администрированию, ко всем этим шестеренкам административной работы. Идет 2020-й год. У нас возникают какие-то первые подразделения. Мы с удивлением стали замечать, как нас отпускают эти самые представления. А кто сказал, что нам вообще нужна единая шкала оценок, нужен финальный экзамен? Вообще-то у нас авторские курсы: кто-то хочет проводить экзамены, а другие преподаватели –– нет. И к нам пришла эта очень простая, кристально ясная мысль: зачем тащить с собой всю эту кучу ненужных целей и ограничений, целый чемодан официальных процедур из больших университетов?
Мы совсем другой тип организации. Нам просто не нужно все то, на что государственные университеты тратят ресурсы и время, содержат огромный административный штат. У нас минимальные административные задачи, 90% вопросов решаются на уровне инициативы и самоуправления: захотели - решили - сделали. Для организации набора требуется один менеджер, который обрабатывает заявки, распределяет их по преподавателям, а дальше они работают со студентами.
Ну то есть, формальная сторона и администрирование — это важно, конечно. Но не в абсолютном смысле, а применительно к конкретным целям. Мы не государственный и не коммерческий университет. Не поверите, как это облегчает жизнь!
Действительно, сильно меняются обстоятельства, в которых мы вынуждены существовать, меняемся и мы. Период пандемии нам, кстати говоря, сильно помог. Мы все волей-неволей привыкали к общению в онлайн формате, в том числе – к онлайн образованию.
Затем очень важной точкой было 24 февраля 2022 года, начало полномасштабной войны. Значительная часть преподавателей и студентов оказалась за пределами России, начался большой исход. Все это сильно повлияло на «Свободный», прежде всего –– на наше самоощущение, на понимание собственных задач.
В этот момент стало ясно, что наша главная цель — не просто доказать официальным бюрократам, что мы сами способны делать независимое образование. У нас появилась куда более ответственная задача: сохранить саму возможность бесплатно получать независимое, неподцензурное знание без госпропаганды в такой тяжелый исторический период. На этом пути было много трудностей и противоречий. Но я могу сказать, что мы справились и прошли этот рубеж, даже умножили свои усилия.
Потом, в 2023-м году нам прилетело постановление о признании университета «нежелательной организацией». Это был еще один новый этап. Нам пришлось, прежде всего, пересмотреть процедуры приема в университет. Взять на себя ответственность за тех людей, которые потенциально подвержены рискам из-за сотрудничества с нами. Мы разработали определенные меры безопасности, открыли возможность анонимного участия в наших курсах для студентов и для преподавателей.
И снова у многих возникло знакомое ощущение: «ну все – финита ля комедия, это решение прокуратуры похоронит наш проект». Ничего подобного! Весной 2023 года у нас уже был новый набор. На удивление, число студентов, которые отказались от наших курсов, не было таким уж заметным. А к осени мы уже научились неплохо работать в новых, анонимных условиях и осознали, что к нам по-прежнему идет большой поток абитуриентов.
В общем, менялось многое. Нельзя сказать, что это постепенный и чисто количественный рост: больше студентов, больше профессоров. Нет, во-первых, были волны. Когда-то чуть больше, когда-то чуть меньше, в силу внешних обстоятельств. Также случались серьезные внутренние противоречия и разнонаправленные процессы, которые нас разделяли, но мы смогли найти компромиссы друг с другом внутри «Свободного».
Нам очень здорово помогло, что в проекте никогда не предполагалось жесткой иерархии и структуры. Все понимают, что в общем-то мы здесь все равны и нужно договариваться. Так вырабатываются какие-то важные практики. Иногда ироничные, иногда эмпатичные варианты ответа на токсичную коммуникацию. И студенты, и преподаватели научились за это время больше слушать друг друга, терпимее относиться друг к другу, осознавать, насколько мы на самом деле разные.
При этом нельзя сказать, что нас в «Свободном университете» объединяет какая-то одна политическая идеология. О, поверьте, там огромный, очень широкий спектр разных политических взглядов! Нас объединяет то, что мы не приемлем диктатуру и агрессивную войну, развязанную Россией, но в остальном, в политическом спектре у нас представлены буквально все цвета, кроме коричневого.
Сам количественный рост университета стал для нас скорее проблемой и вызовом. Знаете, есть такой важный рубеж – число Данбара. Оно описывает оптимальное количество людей в группе, при котором группа еще может поддерживать устойчивые горизонтальные связи. Когда мы лично знаем друг друга, даже если мы не близко знакомы, то у нас есть крепкая связь, мы ощущаем себя единым социальным организмом.
Мы ощутили это на своем опыте. Как только количество преподавателей перевалило за 150-200, у нас начались серьезные качественные изменения. Вы не поверите, коммуникация вообще летит вдрызг, возникает гораздо больше непонимания и с этим надо справляться. Главная угроза в том, что мы перестаем ощущать друг друга. Ведь у нас нет формальной организации, где всем была бы отведена какая-то ячейка. Хвала небесам, сейчас мы более-менее преодолели эти трудности.
Если говорить про качественный рост, то он заключается в том, что по-настоящему кристаллизовались наши факультеты-цеха-школы, в которых есть устойчивый костяк сработавшихся преподавателей. То есть люди, которые знают друг друга уже несколько лет, вместе сделали несколько проектов.
К тому же, у нас сложилось прекрасное сообщество студентов. Нет такого, что студенты приходят, посидят на курсе, помашут ручкой и скажут «всего хорошего». Наоборот, статистика показывает, что примерно 50% каждого следующего набора – это люди, которые у нас раньше уже слушали курсы, а 50% - новые. По-моему, это очень хорошая пропорция. Опять же, студенческое сообщество у нас скорее неформальное. Где-то книжный клуб, где-то группа взаимопомощи, где-то просто онлайн-курилка, чтобы поговорить на важные темы. Это как раз все то, что мы ждем от нормального горизонтального сообщества, такие небольшие, ситуативные центры притяжения.
Еще, пожалуй, стоит сказать, что изначально в «Свободном» были заложены две противоборствующие тенденции. Одна тенденция – очень анархическая: вообще ноль правил, ноль условностей, абсолютно свободные, творческие, предельно индивидуальные курсы. Вообще никакой институциализации, проще говоря.
Но была другая тенденция, желание создать хоть какую-то институциализацию, закрепить определенные процессы. Может быть неформально, но все-таки единообразно, по базовым договоренностям. Вот было такое напряжение между двумя тенденциями и оно, наверное, по-прежнему существует.
Однако противостояние описанных двух «партий» не было разрушительным, наоборот. Благодаря тому, что за эти 4 года мы научились прекрасно договариваться, мы в итоге нашли такой вариант «мягкой институционализации», который и позволяет нам стабильно работать, и в то же время оставляет каждому преподавателю столько свободы, сколько ему нужно. Мы нашли компромисс и нас не разорвало на две половины.
Преподаватели – это волонтеры. С самого начала так было, так и остается. Это наша модель работы. Хорошо ли это? Думаю, что не особо хорошо. Было бы неплохо, если бы преподаватели получали деньги за свою работу. Удается ли хотя бы иногда найти какие-то фонды и привлекать средства? Удаётся. Как правило, это краткосрочные гранты. У нас нет никакого богатого олигарха, который бы нас стабильно финансировал и нет единого, устойчивого донора для долгосрочных грантов. Мы, как и все, стараемся искать поддержку. Иногда получается ее найти, но честно признаю, это даже близко не покрывает финансовые потребности наших преподавателей. Это боль, потому что многие преподаватели после перемещения за пределы РФ ищут жилье, постоянную работу, в общем, находятся в подвешенном состоянии.
Финансирование бы, конечно, не помешало. Но это вопрос формулировок. Чтобы не обесценивать, можно сказать иначе. Среди юристов есть такое представление, что даже высокооплачиваемые специалисты из очень респектабельных юридических фирм могут какую-то часть своих часов работать pro bono, то есть на общественное благо. Мне нравится такая формулировка. Я вижу вокруг себя коллег, которых действительно можно назвать крутыми профессионалами. Они гораздо большие профессионалы, чем я, например. И знаете, им не жалко – вот этот свой высокий класс, свои навыки, свои знания, свою экспертизу отдавать студентам, делиться ради общего блага.
Да, у нас есть прекрасное издательство, которым тоже занимается большой профессионал своего дела — Владимир Харитонов. В чем заключается работа издательства? Прежде всего, это наш альманах, журнал «Палладиум». Вот недавно вышел его одиннадцатый номер. Представьте, у нас получается делать от 4 до 6 выпусков в год!
Это тематические выпуски. Для каждого номера ищется приглашенный редактор, он набирает пул статей. Есть постоянные рубрики, например, «Хроники свободного университета», которые пишет Елена Лукьянова: это важные выдержки, какие-то цитаты преподавателей, значимые события из нашей жизни.
Еще был сборник, посвященный нашей прошлогодней конференции в Греции «Язык и свобода». Кстати, очень здорово, что нам удалось впервые провести такую международную конференцию, настоящую, оффлайновую. Хоть по меркам научных конференций она скромная, для нас это все равно стало большим событием.
А кроме кроме выпуска журнала издательская деятельность включает в себя еще периодический выпуск монографий. Например, недавно вышла коллективная монография, посвященная выборам в России. Все это на сайте у нас выложено абсолютно бесплатно, можно скачивать и смотреть.
Я отдаю себе отчет, что в «Свободном» далеко не все идеально. Бывают неудачные курсы. Бывает, что пришел какой-то эксперт, известный человек и оказалось, что преподавать – не совсем его.
Бывает, что очень «вкусно» заявленный курс, привлекает много интересующихся, а по контенту оказывается слабым. Не без этого, естественно. Даже я могу представить гипотетическую ситуацию, где в какой-то момент прочитаю своей курс плохо, лениво, некачественно. Тогда расскажите мне о том, что пошло не так. Ведь это бывает со всеми.
Бывают, к сожалению, сбои в процессе коммуникации. Бывает так, что каким-то абитуриентам не приходят ответные письма. Это наша боль, мы пытаемся с этим работать. В общем, проблем достаточно. Но что отличает нас, допустим, от российского государственного вуза? Мы не заметаем проблемы под ковер, а пытаемся решить их в меру своих сил. Нам не все равно.
Сейчас таких инициатив стало гораздо больше, что я абсолютно приветствую от чистого сердца. Очень много прекрасных коллег, с которыми мы поддерживаем хорошие отношения. Это и «Базалети», и «Смольный без границ», и школа «Ковчег без Границ». И целый ряд других, которые перечислять просто не хватит времени.
Я скажу больше. В этом году и отчасти в прошлом у нас в «Свободном» впервые проявился один качественный эффект. Люди, которые приходили к нам как слушатели, студенты, постепенно стали сами предлагать курсы. Потому что это квалифицированные специалисты, у них хороший академический уровень, многие из кандидаты наук или PhD. Могу перечислить 4 или 5 человек, которых я лично знаю, а вообще их больше, конечно. Они были студентами, а теперь предложили свои собственные курсы и очень успешно их ведут
Что сказать по поводу будущего таких проектов? Хотелось бы верить, что будущее это радужное. Но у меня нет основания надежно это предсказывать. С одной стороны, как ни странно, современное российское государство работает на нас. В том смысле, что именно государство сделало так, что у многих людей нет нормальной образовательной альтернативы, поэтому поток желающих учиться у нас не ослабевает. Если бы не эта острая потребность в независимых проектах, то их было бы меньше. По-крайней мере, они могли бы выглядеть иначе. С другими целями, масштабами, ценностями.
Понятно, что даже вне контекста политики, войны и репрессий, всегда останутся такие демократические образовательные проекты. Очень неформальные, антиинституциональные, на грани анархии. Я их приветствую. Но их роль на рынке мирового образования невелика. Я думаю, что при смене обстоятельств такой большой потребности, например, в «Свободном» может уже и не быть. Тогда ему на смену придет что-то другое.
Но лично я скорее ценю небольшие проекты. В них больше задора, больше души, человечности, вдохновения. Я думаю, что такой горизонтальный, неформальный способ организации науки и образования имеет свою нишу.
Как раз сейчас я скажу о ряде ограничений, из-за которых не следует приукрашивать будущее таких проектов.
Первое ограничение. Я глубоко убежден, что настоящее качественное образование неотделимо от исследовательской деятельности. Примерно так, как это обозначено в модели Гумбольдтского университета. Преподаватель – это всегда тот, кто сам занимается исследованиями, в противном случае преподавание довольно быстро вырождается. Можно преподавать в качестве хобби, но двигать науку таким волонтерским образом сложно, немногие могут себе это позволить. Поэтому здесь нужна поддержка, институционализация, финансирование на совсем ином уровне.
Второе ограничение – это аккредитация. Мы живем в мире, где образование получают для того, чтобы иметь карьерную перспективу. Как правило, у вас должны быть какие-то подтверждающие документы. Образование для себя, для души – запрос сравнительно небольшой категории людей. Совершенным безумием было бы строить большие образовательные проекты, если вы не можете выдавать сертификаты, дипломы государственного образца. Вы никогда не вырастете во что-то более значимое. Я отдаю себе в этом отчет.
Третье ограничение связано с систематичностью. Хорошее образование отличает не просто какие-то количество звездных профессоров. Хорошее образование – это прежде всего продуманные и обкатанные, единые, цельные образовательные программы, которые построены исходя из ожидаемых образовательных результатов, а не из хотелок каких-то профессоров. Программа должна обладать системностью.
Поэтому рыхлые, горизонтальные, свободные формы организации, наподобие нашего университета, вряд ли достигнут когда-нибудь высочайшей степени цельности, системности. А ведь именно это отличает высококачественное образование, мировые университеты.
Конечно! Тут двух мнений быть не может. Во-первых, на данный момент нас многое объединяет. Отношение к войне, отношение к диктатуре. При всех остальных различиях нам есть, что сделать вместе, правда? Объединять усилия в совместных проектах ради наших студентов, делать какие-то совместные мероприятия, совместные конференции, которые всегда обогащают, делиться опытом.
А может быть и объединяться для того, чтобы вместе вести диалог с правительствами других стран. Когда таких образовательных институций много и у них есть голос, им проще выходить на уровень официальных лиц. Мы можем попытаться внести свой посильный вклад в то, чтобы эта кровопролитная война скорее закончилась поражением российской диктатуры и чтобы в мире был слышен голос российского независимого академического сообщества.
Каждый такой проект — кусочек пазла и в силу своего небольшого размера очень специфический. Каждый имеет свое лицо, свой уклон, свой очень сильный и яркий акцент. Такие акценты могут быть взаимодополнительными. Например, в «Свободном университете» есть какое-то количество STEM курсов: математика, физика, но они чаще всего базовые (хотя есть и более продвинутые). По медицине у нас ничего нет, например. Но какой-то другой образовательный проект может обладать такой естественнонаучной экспертизой, которой нет у нас. Своеобразный круговорот студентов между этими проектами мог бы быть полезен, здесь есть куда приложить общие усилия.
Давайте я проговорю, как я вижу будущее «Свободного» и, возможно, других аналогичных проектов. Все-таки наше будущее — в разговоре с русскоязычными студентами, преимущественно теми, кто находится в РФ. Хоть власти в России и запрещают такого рода активности своим резидентам, запрос на бесцензурное образование точно есть. Мне кажется, это очень важная задача, продолжать делать такие проекты для людей.
Подобные проекты подстерегает опасность выродиться в чисто эмигрантские междусобойчики, причем это происходит очень незаметно. Надо помнить, что мы работаем прежде всего для будущего поколения российских граждан, ведь война закончится, Путин уйдет и нужны будут вменяемые люди для перемен в России. Эти вменяемые люди не возьмутся из воздуха. Им нужны знания, им нужны связи друг с другом, они должны чувствовать себя единомышленниками. Поэтому будущее подобных проектов, организованных выходцами из России, мне кажется, должно быть связано с Россией.
Давайте честно. В мире мире очень много классных курсов на английском языке. У нас нет задачи превратиться во всемирный университет и конкурировать с Кембриджем, странно даже ставить вопрос таким образом. У нас совсем другая задача, более локальная, но от этого не менее важная.
Информацию о программах Свободного Университета вы можете найти в базе данных Freedom Degree здесь.